Спецпроект «мужского» месяца февраля мы посвятили отцам и их историям. В отличие от материнства отцовство лишено такого сияния. «Материнство и детство», «Мадонна с младенцем», «мать и дитя» — нашему обществу так привычнее. С «отцовством» же чаще встречаешь «установление» и «генетический анализ». А напрасно. Истории наших героев — тому подтверждение.
Рассказывает Ярослав Митрофанов, тренер Упсала-цирка, папа Лилу и Мирослава.
Родители
Когда я смотрю на своих учеников в Упсала-цирке и сравниваю их с собой, то понимаю — все идет от родителей. Родители закладывают основы на всю жизнь. Моя мама вела театральный кружок, она прекрасный педагог, папа был футболист и тренер по футболу и все свободное время проводил с нами, детьми.
Я понимаю: я такой, какой я есть, благодаря моим родителям. И то, чего в моих учениках не достает, я стараюсь в них вложить — пусть и с опозданием. Я задаю им достаточно высокую планку — и не только в смысле профессионального уровня, а в смысле человеческих отношений, взаимодействия, уважения. Я пытаюсь донести до молодежи, что деньги — это не смысл жизни, что смысл — в другом.
Цирк
В институте Лесгафта когда-то на стене была надпись: «Акробатика — мать всего спорта». Я с этим согласен, но мне хочется поставить запятую после «спорта»: так, чтобы окончание фразы звучало: «А цирк — один из элитных видов искусства».
Цирк зацепил меня в раннем детстве, когда я увидел выступления акробатов по телевизору, и не отпускает до сих пор. В детстве я очень хотел прыгать, но папа показал меня своему знакомому тренеру, и тот сказал, что я хлипковат для акробатики. Я стал играть в футбол, баскетбол, пошел на борьбу, но мечты прыгать не оставлял. Стал заниматься сам — научился делать заднее сальто, растянул себе все шпагаты. Когда друг привел меня в цирк «Ровесник», и меня туда взяли, я был счастлив — сбылось! Мне хотелось быть профессионалом, и потому, уже успешно выступая, я окончил школу-студию Санкт-Петербургского Мюзик-холла, а потом получил высшее актерское образование.
Учитель
В пятнадцать лет я начал делать первые успехи в акробатике, и уже тогда я твердо решил — буду педагогом. Я рано понял, что хороший педагог — это намного важнее, чем хороший зал или оборудование. И мне невероятно повезло с педагогами в жизни, они определили мой путь. Помню, был у меня учитель по акробатике Юрченко Михаил Андреевич — из тех, кого я называю «ломаные акробаты». Он преподавал в зале, где нас, юнцов, было человек 60. И была среди нас девочка-звезда, у которой — единственной из всех — получалось сделать стойку на одной руке. И как-то она наехала на старого учителя: «Вот вы нас учите, а сами-то, наверное, уже ничего сделать и не можете!»
Михаил Андреевич весь подобрался, подошел к столу, стал на руку и очень плавно и красиво сделал этот сложнейший элемент. У меня — да и у всех! — челюсть отъехала в сторону: старый человек, с животом — и в такой форме! Девочка-звезда, конечно, сразу излечилась от своей звездной болезни. А старый учитель, не делая паузы, повторил этот трюк на бис.
Жена
Я работал в труппе Мюзик-холла и там же познакомился с артисткой балета, с которой мне захотелось сделать номер. У нас был общий номер с братом, но глядя на эту девушку, я задумал смешанный номер. Через три месяца мы представили этот номер в жанре «любовная лирика» публике. А дальше началась и сама лирика.
Мы вместе 11 лет, и я могу сказать: сейчас нам вместе много легче, чем на старте. Моя жена, как и прежде, работает со мной в связке — как педагог и как актер. Мы, как и раньше, даем друг другу «волшебные пендели». Мы обижаемся, ссоримся… и понимаем друг друга. Я научился понимать, что она хочет.
Дочка
Я сам из многодетной семьи, четвертый ребенок из шести. И наверное поэтому к появлению детей я был готов. Очень хотел присутствовать на родах жены, убеждал персонал, что не упаду в обморок, что меня не пугает физиология. Но меня не пустили в родовую палату, зато дали мне дочку сразу после рождения. И, глядя на этот маленький кулечек, я сразу признал, что это моё, прочувствовал это. И в тот же миг мне стало ясно — в жизни надо двигаться с новой скоростью.
Первый год в жизни семьи после рождения первого ребенка — самый сложный. Когда дочке было 8 месяцев, я не справился. Мы с женой даже развелись. Но потом я остыл, и мы поженились снова.
Нежность
Когда кто-то узнает, что мою дочь зовут Лилу, самая частая реакция — это: «О! «Пятый элемент!»
Но «Пятый элемент» совершенно не при чем! Я из семьи староверов, и у нас принято хорошо знать свою родословную. Я, например, знаю своих родственников до двадцатого колена. Так вот, прабабка моей мамы была наполовину русская, наполовину француженка. Моя мама прекрасно знает французский, как-то она мне сказала, что есть такое красивое слово «Лилу», которое по-французски означает «нежность». Мне это запало в душу. А потом мы с женой решили дать это имя дочери. И Лилу, правда, оказалась очень нежной девочкой.
Лилу и Мирослав
Первый ребенок в семье — это всегда непросто. Недаром в древнеславянском языке для первого ребенка было специальное обозначение: «урод» — «первый у рода». С Лилу все было впервые — первый зуб, первый шаг… Я обожал наблюдать за ней, открывать для себя её новые умения, удивляться её возможностям. Сейчас она уже первоклассница, делает успехи в учебе и акробатике — сама ходит на занятия, сама просит меня позаниматься с ней, сама получила золотую медаль.
Когда родился Мирослав, каких-то потрясений уже не было, я уже понимал, каково оно — быть папой. Но, конечно, мальчики — это совсем не то, что девочка. Лилу любит нежничать, а Мирослав — возиться и вовлекать в эту возню меня.
Я помню, что давали родители мне, братьям и сестрам, когда мы были детьми. И стараюсь давать это своим детям. Мне важно наблюдать, как они двигаются, как они растут. Потому летом, бывая на море, мы до изнеможения отрываемся, играем на песке и в волнах, из аквапарка в Тунисе выползли, когда уже закрыли все горки — изможденные, но счастливые. Дети дают смысл жизни, и потому я хочу еще детей, человек пять.
Зажечь искру
Я преподаю не только цирковое мастерство — акробатику или жонглирование, но и смежные дисциплины — капоэйру, брейк. И я считаю, что главное в преподавателе — это зажечь искру в ученике и найти в нём талант.
Я не делю учеников на способных или не очень, на талантливых и тех, за кого не стоит и браться. Вместо этого я без устали изобретаю способы, которые помогут конкретному ученику понять суть упражнения или трюка. Я стараюсь максимально выложиться на тренировке, а потом прихожу с тренировки домой и сажусь работать — обдумываю, кто как выполнил упражнения и чем мне «загрузить» моих учеников дальше. Для меня очень важно дать будущему поколению то, что я знаю и что умею, дать как можно лучше — и это касается не только цирковых дисциплин, но и жизненных принципов. Если у меня получится сделать это максимально хорошо, то будущее поколение в лице моих учеников станет добрее и светлее.
Я стараюсь.