Лауреат международных конкурсов и премий, 25-летний арфист, композитор и педагог Александр Болдачев — настоящий петербургский Моцарт: свое первое произведение он написал уже в 6 лет. Александр ответил на вопросы нашего корреспондента Иры Форд, рассказав о том, каково быть талантливым ребенком, как непросто взрослеть вдали от родителей и привычного окружения и как преодолеть тягу к компьютерным играм.
— Вы — арфист, что для современного
молодого человека, как минимум, неожиданно. Как начался ваш путь в музыке?
— Ни у кого из близких не возникало вопросов по поводу
моего будущего призвания: мама до восьмого месяца беременности выступала на
сцене, дома всегда звучала музыка, и неудивительно, что в три года я уже
потянулся к роялю.
— И все-таки, почему арфа?
— Моя мама, Ирина Шарапова, профессор консерватории,
хотела, чтобы я стал певцом — именно это ее профиль. Сначала она отдала меня
на курсы детей при консерватории, а потом в «Тутти», музыкальную школу на
Литейном для самых маленьких. Планировалось, что потом я пойду в певческую
Капеллу. Но когда меня, пятилетнего, повстречала профессор по арфе Ася Варосян,
она вдруг заявила: «Пока с голосом еще не понятно (в пубертатном возрасте
случается ломка, и там пан или пропал), отдайте мальчика на арфу!» Мама
согласилась, и уже через 2 месяца я играл на сцене на арфе. А через пять лет уже
никто не вспоминал про пение – я уже путешествовал с оркестром по миру как
арфист и сам писал музыку. Но, надо сказать, что петь я люблю и сейчас, даже
спел в аргентинском театре Колонь, аккомпанируя сам себе.
— Погружение в мир музыки у вас
проходило гладко?
— Мне нравилась музыка, процесс обучения,
выступления на сцене, вся эта атмосфера, публика, аплодисменты. Но, конечно,
нельзя сказать, чтобы все проходило исключительно гладко. Мама рано заметила,
что у меня есть талант, и стала требовать от меня как от профессионала с
самого раннего возраста. А это вызывало сопротивление. Иногда занятия за
инструментом превращались в настоящую битву. Всегда трудно воспринимать
обучение от мамы, даже если она одна из ведущих профессоров России. Но как я
понял позже, это распространенная проблема в семьях, где мама (или папа)
обучают ребенка. Правда, при стремлении к результату, желании и терпении обеих
сторон этот этап преодолим.
— Вам повезло, что мама с ранних лет
разглядела в вас талант. А как быть другим родителям? Есть ли какой-то
универсальный рецепт для раскрытия таланта?
— Да, я очень благодарен маме! Все, чего я достиг — начиная с самых первых наших побед и успехов — во многом её заслуга. Она с
высоты своего опыта и возраста не обучала меня назидательно, а жила со мной
одной жизнью, одними интересами. Каждая деталь, каждый нюанс, маленький случай, могут
изменить ребенка. Поэтому у меня нет схемы действий для ситуации: «Ой, наш
ребенок такой талантливый!» Нужно просто постараться взрастить в ребёнке его
мечты, а не реализовать свои.
— Я знаю в себе родительское качество:
сравнивать своих сына или дочь с другими детьми… Часто это сравнение мешает
двигаться дальше.
— Дайте
ребенку возможность шагать по собственному пути. У футболистов есть градация — бывают игроки early start (те, кто рано выстреливают), а бывают late boomer
(те, кто «долго запрягают» и… становятся звездами). Если у ребенка нет какой-то
очевидной склонности, нужно нащупывать путь, давать ребенку возможность реализовывать себя
в разных направлениях (я, например, занимался и в театральном кружке, и в
акробатическо-цирковой студии, да и в футбол полупрофессионально играл). Рано
или поздно станет ясно, какое направление у ребенка является приоритетным — так
же, как у меня со временем музыка победила все остальное. Впрочем, сейчас я,
начиная писать музыку для кино, допускаю, что может в какой-то момент жизни
смогу попробовать себя как актер.
— А когда талант в ребенке определен,
выявлен, на что стоит обратить внимание?
— Важно сохранить баланс между самобытностью и
дисциплиной. Я вчера посмотрел пару роликов. В одном — трехлетний
барабанщик Лёня Шиловский выступает с симфоническим оркестром, в другом — играют трехлетние ксилофонистки из Кореи. Смотрю и понимаю, насколько ярко,
увлеченно, показывая свой характер и делая своё дело от души, хоть и не всегда
идеально, играет новосибирский малыш. И, с другой стороны, настолько у
корейских девочек видна вышколенность, отточенность... Они даже улыбаются
одинаково — так, как их научили. Стоит помнить, что многое идет от родителей:
насколько они готовы вкладываться в развитие таланта ребенка, в его
образование, в его движение вперед — настолько серьёзны будут успехи. Тут
далеко ходить не надо — у Лёни Шиловского во время выступления улетает палочка,
но за спиной стоит папа и вкладывает ему эту палочку в руку, барабаны снова
гремят. Важно, чтобы у каждого юного таланта, за спиной стоял уверенный
родитель. Еще очень важно подкреплять, подпитывать
увлеченность ребенка — до определенного возраста у ребенка не хватает
ответственности и дисциплины, а чтобы делать успехи, они необходимы. Все
появится с возрастом, с опытом, но в детстве, чтобы желание заниматься не
пропало, не перегорело, родителям важно направлять, наставлять, опекать, где-то
даже надавливать, при этом часто шагая по грани. И… и все же оставлять шанс на
формирование личной мотивации ребенка к занятиям!
— Ювелирную работу вы описали! Это ваш
случай?
— Если говорить про меня, мне кажется, что мне
шанса на мотивацию не оставили. Пока я рос, взрослел, у меня не было вопроса «что мне делать и куда двигаться» — за меня все решали. До 15 лет я не думал ни
о чем! Только занимался — играл концерты — гастролировал — занимался. В обмен
на хорошо отыгранный концерт, хорошую оценку, родители разрешали мне посидеть
за компьютером. Такой своеобразный безобидный обмен. А когда мне «стукнуло» 15,
я один приехал в Цюрих. У меня был неограниченный доступ к арфе и компьютеру.
Что я выбрал, когда не стало посредников, думаю понятно. Конечно, я занимался арфой, но совсем не так, как
прежде, ровно столько, чтобы не потерять то, что я выучил в детстве. Со стороны
все выглядело благополучно: я как прежде гастролировал, выступал, выигрывал
конкурсы. Хватало наработанной базы. И именно эта база и спасла мою карьеру,
ведь такое «демотивированное» состояние, продолжалось четыре года.
— Четыре года — это срок!
— У всех свои периоды в жизни! Мне тогда не хватало
направляющего человека, друга, учителя, родителя, не важно кого. Перечитывая
биографии музыкантов, я обратил внимание, что почти все крутились в каком-либо
«богемном» кругу, подпитывали друг друга идеями, поддерживали мотивацию,
спорили и изобретали. Скоро будет 10 лет, как я живу в Швейцарии, и за это
время у меня не получилось найти или основать какой-либо кружок, погруженный в искусство
«по уши», хоть я и пытался несколько раз. Возможно, живи я в Петербурге, все бы
сложилось иначе, и мне бы удалось более спокойно «проскочить» опасный период
между «свободой» и «ответственностью». Но в Цюрихе все иностранцы заняты «выживанием», а местные
слишком поздно приходят к музыке, чтобы погрузиться в нее. Профессиональное
обучение здесь начинается не с 4 лет, как у нас, а в лучшем случае с 15-16 лет.
— Но мотивация все же нашлась?
— Нельзя сказать, что я её как-то специально искал.
Скорее все сошлось — я повзрослел, смог дать себе отчет, что живу не той
жизнью, которую хотел, осознал, что забыл о своем стремлении к вершинам, и
признал, что, по сути, несколько последних лет не делал ничего... И тогда я
начал целенаправленно заниматься собой, своим окружением, концентрацией,
карьерой. Освоил азы менеджмента, сам работаю над своими гастролями, вновь стал
писать музыку для арфы, ансамблей, даже для компьютерных игр. И каждый день иду
вверх.
— И сейчас, пройдя большой путь, вы
знаете наверняка, что компьютерные игры – это зло? Или благо?
— Это «палка о двух концах». С одной стороны,
совершенно точно они развивают пространственное воображение, эрудицию,
фантазию, коммуникативность. С другой… Я прекрасно сознаю, что компьютерные
игры — это зависимость, как, например, алкоголь. Меня не коснулись «дворовые»
посиделки с друзьями — родители никогда не запрещали выпить полбокала пива или
шампанского с ними по праздникам, и это не стало «табу». А компьютер просто
превратился в «пряник», который в отсутствии «кнута» временно отодвинул многое
на второй план. Важны не жесткие рамки, а ненавязчивый контроль.
— У вас есть мечта?
— Когда я задумываюсь о том, что более полезно для
меня с точки зрения будущего, то понимаю, что для меня это — музыка. При этом я
не хотел бы ежедневно играть одинаковые концерты, когда творчество уходит на
второй план, а на смену ему приходит музыкальное ремесло. И в рутину
«музыко-производства» тоже попасть не хочется. Мне важно стараться создавать
что-то уникальное. В детстве я не мечтал — я просто жил и делал то, что от меня
требовалось. В юности я несколько потерялся. И вот сейчас, уже в зрелом
возрасте, я пришел к осознанию своей мечты: заниматься любым доступным мне
творчеством на максимально возможном для меня уровне.
— И традиционный для музыканта вопрос:
«Моцарт или Сальери?»
— В любой профессии есть люди, которые у всех на
устах. Но вокруг них есть не менее талантливые и достойные личности, которые
пропадают в потоке. Талант Моцарта попал, как говорится, в «мейнстрим». Но я
очень рад, что мы также запомнили имя Сальери, хоть и хуже знаем его музыку. Я уверен, что при наличии одного лишь таланта не
достигнешь больших высот. Нужен фанатизм, увлеченность. Фанатичные люди будут
работать над поставленной задачей днями и ночами и, конечно, придут к финишу
первыми, обогнав просто талантливых. А фанатизм не воспитывается и не
прививается. Он появляется, если у человека есть видимые результаты собственных
трудов и понятное движение вперед. В детстве я был порывистым, если у меня был запал,
то за пару дней делал то, что мои сверстники учили месяц. Потом, в период с
пятнадцати до двадцати лет, этот запал пропал. Но стоило мне повзрослеть,
переосмыслить то, что происходит со мной сейчас, и увидеть, что я не двигаюсь
навстречу своим целям, как запал появился снова, а вместе с ним — и новые
вершины, и движение к ним.
Беседовала Ира Форд
Обсудить на форуме
