Юлия Семенова: «Благотворительность — не спасение всех»
Это сообщение автоматически закроется через сек.

Юлия Семенова: «Благотворительность — не спасение всех»

О благотворительности сегодня говорят много. Стоит открыть интернет, обязательно наткнешься на сборы денег. Между тем, материальная поддержка — не единственный способ помочь детям в сложной ситуации. Иногда гораздо важнее вложить собственные силы и время. Но ведь именно времени всегда не хватает, особенно если в доме ребенок! Героини нашего спецпроекта умудряются совмещать воспитание собственных детей и помощь другим «нечужим» детям.

Юлия Семенова снялась в девяти фильмах, но, родив ребенка, оставила карьеру актрисы. Зато после рождения второго сына она основала фонд «Дорогой добра», который уже восемь лет помогает обитателям и выпускникам детских домов.

Нужны ботиночки…

— Почему благотворительность? Это сложный вопрос для каждого человека, который этим занимается. У каждого складывается своя ситуация. Восемь лет назад у меня умер папа. И с одной стороны было чувство вины, что не смогла его спасти, а с другой – остался избыток ресурсов психологических, хотелось кому-то помогать. И тут я наткнулась на объявление «вконтакте»: «Нужны ботиночки в Дом малютки». Многие тогда откликнулись, привезли детишкам обуви, там мы все и познакомились. Пошло волонтерское движение — поехала в один детский дом, в другой... А потом я встретила своего Сашеньку. Ему было тогда 11 лет. Сейчас он мой приемный сын, то есть у меня над ним оформлена опека. Он не называет меня мамой, я ему больше как старшая сестра, у меня же еще своих двое мальчиков.

— Сегодня детский дом для тебя — привычное место, все твои подопечные живут или жили там. А в первый раз, когда ты туда попала, был шок?

— Тогда ревела, да! Ревела, и думала: «Господи, а как же жить дальше?».

Но потом поняла, что нужно действовать. Ты должен оставаться для них авторитетом с одной стороны, а с другой стороны, поднимать их планку. Не «я такая взрослая тетя пришла тебя, маленького мальчика, учить». Иначе: я делюсь своим опытом, ты делишься своим. И у него повышается самооценка, и у меня корона не появляется. Ребята становятся полноценными личностями, думают о том, как бороться с вредными привычками – ведь многие выпивают, наркотики употребляют, приворовывают. Но они хотят отказаться от этого, чтобы их жизнь была другой. И мы видим эти результаты. Ни один из наших подопечных детей за восемь лет не стал на криминальный путь, и ни одна мама не бросила своего ребенка, хотя обычная статистика показывает другое — мама-сирота, когда, повзрослев, рожает ребенка, часто оставляет его. У нас такого нет.

10 процентов…

— Благотворительность — не спасение всех. Это помощь тому, кому это действительно нужно. У нашего фонда несколько подопечных интернатов, детских домов. И в них мы видим, в кого есть смысл вкладывать, в кого нет смысла. К сожалению, это так. Когда ребенок сам хватается за возможность жить лучше, не остаться на дне, мы ему всячески помогаем.

А втемяшивать в голову «ты должен жить по-другому», увы, не поможет! Когда начинали, казалось, мы должны спасти весь мир, каждому дать возможность. В итоге возможность-то мы дали всем. Но из ста процентов ею воспользовались только десять. Вот этих детей мы до сих пор ведем, знаем про них все: как зовут, размер ноги, какими болезнями он болел. Знаем имена родителей, ведь они же живы, живы! Просто родители лишены родительских прав. Пап часто нет — был он, не был… А мамы-то все есть.

— А сами дети знают об этом?

— Они тоже знают своих мам. Они даже могут их видеть на выходных, на каникулах. Другое дело, что пользы от этого мало. Ребенка забирают от плохого влияния, а потом он на выходные туда возвращается. Ну какой смысл? А дети своих мам очень любят. Они никогда не будут так любить приемных родителей, как свою биологическую мать. Как-то так природой устроено.

— Вы пытаетесь найти им приемные семьи?

— Нет. Мы не сторонники усыновления детей, потому что происходит очень большое количество возвратов. Родители приходят за ребенком в детский дом, как в магазин. У них есть своя картинка, каким должен быть ребенок. Проходит буквально месяц, и люди видят, что это совсем не конфетка, это личность в чем-то сформированная (мы не говорим про малюток сейчас, мы говорим про более взрослых детей). И взрослые понимают, что это не то, чего они хотели, и возвращают ребенка. Причем иногда это происходит и по желанию детей. Дети пачками пишут мне письма: «Я не хочу быть тут, я не люблю этих людей. Юля, давай сделаем так, чтобы я вернулся обратно в детский дом». Поэтому у нас твердая уверенность: самый правильный путь — наставничество. Ты оформляешь гостевой режим и в течение года ездишь в детские дома, присматриваешься. Выбрал — отлично. Становишься ребенку другом.

Ты можешь брать его на выходные домой и уже видишь его и с хорошей стороны и с плохой. Потом можешь брать на каникулы, летом — хоть на три месяца. Еще и государство затраты на него компенсирует, потому что ты его кормишь. И так за год ты уже понимаешь — твой это ребенок или не твой, уживется ли он в твоей семье, с твоим мужем, другими детьми. Это безболезненный путь. Я прошла его. Когда наш Саша пришел в нашу семью окончательно, мы про него знали все.

Подарки не помогут

— Раньше казалось: вот праздник, Новый год, надо всех одарить — мальчикам плейеры, девочкам косметики накупить… Сейчас мы вообще этого не делаем. Для этого есть спонсоры — устраивают праздник, закупают подарки, и все, больше их не будет в этом детском доме до следующего Нового года. У нас другая задача — помогать детям выстоять в жизни. Эти подарки не помогут однозначно. Нужен жизненный опыт, которым поделится наставник, волонтер.

Депо «Сапсана», экскурсия

Ребенка до 18 лет полностью обеспечивает государство, плюс у него есть карточка, на которую капает пенсия. И она копится, копится… Когда ребенок выходит из детского дома, у него на карточке может быть аж миллион. Что происходит дальше? В 18 лет ему эту карточку отдают, и он за один день может этот миллион потратить. Одарить всех друзей, пропить, прогулять — фантазия у них небогатая, они не пойдут мебель для квартиры покупать, они так не мыслят. Тут же ему дается квартира. Он опять же думает: о, буду сдавать! Живет в подворотне, квартиру сдает, естественно, его «кидают». Периодически квартиры оформляются на каких-то других людей. Вот это тот самый сложный момент, когда без наставника просто не обойтись. Подсказываем, куда идти, а куда не нужно. Буквально: пойдем в банкомат, покажу, как оплачивать коммунальные платежи, а еще в Петроэнергосбыт — за электричество заплатим. Им же в голову не приходит, что это нужно делать! А потом пойдем в кино. Сегодня я тебя угощаю. А завтра ты меня угостишь – у тебя ж есть деньги? А почему только я тебя угощаю? Вот такие дружбаны. Мне кажется, только так можно воспитать нормальное поколение этих детей.

— Подопечные фонда — только дети из тех детских домов, куда вы постоянно ездите?

— Нет. Например, из женской консультации звонит гинеколог, говорит: «Вы знаете, девочка ходит — беременная. Сирота. Мы не знаем, что с ней делать. Мы видим, как она относится к ребенку, ей все безразлично. Возьмите ее под крыло!». Мы начинаем ее курировать. А у нее ни жилья, ничего! Она дарственную подписала на свою квартиру, кредит на машину на нее повесили, которой она и не видела, двое детей, муж сбежал, избил… Что мы делаем? По большому счету мы пока ее просто содержим. Решаем какие-то юридические вопросы. Детки подрастут, устроим на работу… Пока просто собираем деньги на памперсы, на еду. Вот есть два килограмма картошки и все, больше ничего на завтра уже нет! Люди передают деньги, вещи, лекарства напрямую или через нас. Мамочки, которые знают, как много всего нужно детишкам, понимают, как трудно тем, у кого-то этого нет. Мы всегда рады передать, потому что таких мам у нас несколько и ситуация у них тяжелая.

Они считают, что никому не нужны…

— Твой нынешний проект — центр «Наставник +», что происходит здесь?

— Мы еще год назад просили президентский грант, но не выиграли его. И вот сейчас организовались наши благотворители, которых мы накопили за эти годы, и мы открылись. Сюда приходят дети — небольшой поток детей. Сегодня, например, у нас консультация с юристом, потом обучение английскому языку, репетитор по русскому, по ЕГЭ. Есть штатный психолог. Сюда приходят наставники — общаться со своими подопечными или отдельно. В рамках проекта «Наставник» мы пытаемся включить детей во все сферы деятельности. Если мы помогаем ребятам трудоустраиваться, то на самом предприятии ему тоже дают профессионального наставника. Наш подопечный видит: вот профессионал, он зарабатывает, у него семья, ребенок, своя машина. Но он как-то этого добился? А чем я-то хуже? И я сейчас буду добиваться. А он мне подскажет, как эти шаги-ступеньки проходить. Профориентационные туры проводим совместно с крупными компаниями.

Профориентационный квест

Хочешь узнать, что такое профессия портье в отеле — поехали в отель! Хочешь в Пулково работать? Поехали в Пулково — увидишь изнутри, как службы работают. Девочки, конечно, стюардессами хотят сразу быть. А тогда что? Тогда учи английский, дорогая моя! А язык как раз тут у нас в центре «Наставник» и можно выучить. Хочется помочь им прожить интересную жизнь, чтобы они сами себя уважали, чтобы они были нужны и полезны, потому что они-то считают, что никому не нужны!

— Как стать наставником?

— Прийти к нам, поговорить. Тут нужно понимать, чего человек хочет и ждет. Например, если у него умер ребенок, и он пытается компенсировать это заботой о чужом ребенке, это очень опасный момент. Он будет все время проецировать одного ребенка на другого. Психолог сразу увидит это и скажет: аккуратнее тут, этому человеку лучше не давать ребенка. Он будет другого ребенка ломать, под себя подстраивать, и тот еще, скорее всего, убежит. Нужно пробовать.

Благотворительность — опасная вещь…

— Ты много времени проводишь с детьми из детских домов. Как относятся к этому твоя семья, твои дети?

— Моему старшему 19-ть, среднему 14-ть — половину его жизни я занимаюсь благотворительностью, а младшему всего годик был, когда я начинала. Поэтому для них это норма — мама этим занимается. С другой стороны, постоянно на грани находишься. Вроде должен помочь там, а вроде и своим нужно внимание. В благотворительности выгорание очень сильное. Семьи разрушаются, детям не уделяют внимание — всё туда, на подопечных. У меня был такой период. Тут главное расставить приоритеты. Сейчас я четко разделяю, мои дети — самое важное, это те за кого я несу настоящую ответственность.

Благотворительность вообще опасная штука. Потому что она тебя может созидать, а может и разрушать. Если думаешь, вот начну всех спасать, ты просто сгоришь и все. И никого не спасешь вообще! Надо делать все с душой и с сердцем, но относиться к этому как к работе — нужной, полезной, очень интересной работе! И главное, я вижу результат. Когда у наших подопечных семьи складываются, они приглашают нас на домашние посиделки, мы становимся крестными их детей. И мы видим, что у них все хорошо, нам даже спасибо от них не надо — вот оно самое лучшее «спасибо»!

1
0
57
КОММЕНТАРИИ0
ПОХОЖИЕ МАТЕРИАЛЫ