«Компенсация» родительства
Это сообщение автоматически закроется через сек.

«Компенсация» родительства

Аня была старшей дочкой в многодетной семье. Она всегда заботилась о младших – кормила-гуляла, отводила в садик и школу, забирала с продлёнки, посещала родительские собрания… Анины родители погибли, когда её младшей сестрёнке было года три. Ане же было чуть больше двадцати, когда она стала своим братьям и сёстрам мамой, а не сестрой. Она вышла замуж, родила дочь… Её братья и сёстры росли. Анина жизнь текла дальше – в заботах-хлопотах, детских болезнях, стоптанных ботиночках и молодом муже, что вмиг стал многодетным отцом.

Аня не знала иной жизни, кроме той, которой жила. И с уходом родителей у неё мало что поменялось. Кроме, конечно, новой ответственности и понимания того, что у неё нет никакого права жить своей, отдельной от братьев-сестёр жизнью.

У моей подруги Маруси (а также у меня и у большинства моих подруг) - противоположная ситуация. «Сложно жить-жить тридцать лет, а потом, с появлением ребёнка, всё перевернуть, - говорит Маруся. – И получив в роддоме завёрнутого в одеял о червячка, вместе с ним получить полную смену режима дня, запреты и ограничения. С первого дня новой, совместной с сыном жизни, я знала: мне нужна «компенсация». То, что меня примирит с происходящим и поможет восстановить мою личную гармонию. Это могут быть салоны красоты, встречи с друзьями, творчество… Может, с точки зрения социума, я плохая мать. Я хожу по клубам. Иногда употребляю алкоголь. Бывает, курю. Но зато во мне нет лицемерия. Я стараюсь своевременно отвечать себе на возникшие запросы, и не лгу себе».

Всё началось с контейнеров. Они были у Маруси. Их не было у меня. Контейнеры надо было обдать кипятком, сцедить туда молоко, отправить в морозилку и выдать младенцу в разморожено-подогретом варианте по первому требованию в момент отсутствия основного поставщика молока.

Когда сыну Маруси было 3 месяца, Маруся с мужем побывали на концерте известного оркестра. В антракте Маруся с мужем выпили по бокалу коньяка. Вернувшись домой, Маруся сцедила «пьяное» молоко и сказала, что теперь пару месяцев она точно продержится.

Через пару месяцев у Маруси был день рождения. Потом – Новый год, первый зуб, 23 февраля, 8 марта… Каждый праздник возвращал Марусю в жизнь. В ту жизнь, где она когда-то была в доску своей. Но сейчас – по стечению обстоятельств – оказалась чужой.

Маруся ходила в кино и клубы. На выставки и богемные тусовки. Иногда ей удавалось оставить сына с бабушкой, и тогда в большую жизнь они выходили с мужем вдвоём. Но чаще – по очереди. Марусин муж пил пиво по пятницам с «мальчиками из отдела». Маруся давала ему выспаться в субботу и уже в воскресенье мчалась из дома – туда, где кипит кровь, гремит музыка, где можно не думать о памперсах и сыпи на щёчках.

Всё дело в контейнерах. Точнее, в их отсутствии. Мы с мужем первый раз вышли из дома в кино, когда дочери был год и 2 месяца. Она начала, наконец, есть прикорм. 14 месяцев я не выходила из дома более, чем на час. И у меня были свои методы компенсации.

Я читала гламурные журналы. Создавая себе видимость того, что я и не покидала ту жизнь, где ажурное белье, новые ароматы, счётчики калорий и фруктовые диеты правят миром. Помогало, честно скажу, не очень. Точнее, не помогало вовсе.

Я обливала журналы слезами. «Гормоны, - говорил муж. - Перестанешь кормить – все закончится». Я живо представляла себе, как всё закончится. Как наступит лето, и все вокруг будут ходить с плоскими животами, а меня можно будет узнать по молочным пятнам на футболке и лишним килограммам.

Я начала работать. Писала профессиональные статьи в очень профессиональный журнал. С моим мнением начали считаться те, кого я видела по телевизору. Помогало не очень – я чувствовала себя так, будто всех обманываю. Будто делаю не свою работу. А моя – это не стучать по клавишам, а сидеть и смотреть, как сопит дочь. Обман не раскрылся, но на моё место фрилансера взяли штатного сотрудника, и я перестала писать о маркетинге.

Я думала, что секс – отличный, качественный супружеский секс - может компенсировать всё, что накопилось во мне за день. За неделю. За месяц. За жизнь. За новую тёплую жизнь, что ничего не понимает в законах компенсации. Ничего подобного. Секс был. И еще какой! Мои подруги мне не верили, когда я рассказывала, что сейчас, когда дочери полгода – 9 месяцев – год, секс интересует меня как никогда раньше.

Я читала книги. Совсем пустую женскую литературу и не совсем. Читала книги по психологии и примеряла на себя советы. По всему получалось, что всё будет хорошо. Это помогало. Пока книга была открыта.

Моя знакомая написала у себя в дневнике о самой сути проблемы материнства и компенсации. О её истоках, которые начинаются в тот самый момент, когда, став мамой, женщина слышит снаружи – от социума - и внутри себя синхронное: «Ты должна то, ты должна это». «Считается, что став мамой, ты превращаешься в функциональную машину для удовлетворения потребностей нового человечка... Который в одночасье сузил весь мир до размеров детской комнаты. Так не проживешь долго, будешь корить не себя, а ребенка, что он из твоей жизни устроил цирк и лишил тебя карьеры, удачного замужества, денег, сил, красоты. Я осталась прежней, но у меня прибавилось амбиций и ума для того, чтобы двигаться дальше. И ради ребенка, и вопреки ему».

А моя подруга, поэт и мама троих детей Марта Яковлева, сказала то, что я чувствовала где-то глубоко внутри: «Вся проблема в том, что нам есть, что терять. Нашим бабушкам было нечего терять. Рождение ребенка не меняло их жизни кардинально, не лишало их чего-то уж слишком существенного. Нашим мамам было нечего терять. Ну, разве что физически было тяжелее из-за отсутствия памперсов. А вот нам сегодняшним, вдруг обретшим свободу передвижения, клубы и рестораны, кинотеатры и концерты мировых звезд, - нам есть, что терять. Именно поэтому мы так остро чувствуем себя обделенными, когда привязываемся к кухне-кроватке-мойке».

Право слово, дело в контейнерах. Может, случись они в нашей семье раньше, все могло бы сложиться по-другому. Но сложилось так, как сложилось. В тот первый вечер мы с мужем вышли вдвоём в кино, потом долго сидели в пустом холодном кафе, согреваясь, пили глинтвейн, а потом вернулись. В квартире было тихо. И было странно и очевидно - наша дочь спит, и спит без нашего участия. И в этот момент планета рванула вперед. Рванула, прокрутилась пару-тройку оборотов на бешеной скорости, так же резко затормозила, скинула кого-то или что-то со счетов… Мы беззвучно зашли на кухню, выпили по стакану кефира (чайник включать побоялись – шумит) и, знаете, отлегло. Дальше было еще по-разному, и непросто тоже было. Но вот основное – ритуал рванья газет, слёзы в пустоту, ощущение обмана, зависть тем, у кого плоский живот и не лезут зубы, – это прошло. Как и необходимость компенсации. Стало понятно, что основное, а что нет. И что как прежде – уже не будет. Но что будет еще в три раза интересней и намного более насыщенно, чем прежде.

Я и сейчас не могу сказать, почему у нас не было этих контейнеров. Молока было – залейся. А контейнеров не было. Не было – и я об этом не жалею.

Комментирует Мария Разбаш, психолог:

«Появление ребенка часто сопровождается стрессом, который периодически переходит в депрессию, известную под названием послеродовой. Происходит это, как правило, из-за системы нарушенных ожиданий. Ожидание было одно: «вот стою я в красивом платье, на руках улыбается малыш, а рядом счастливый муж», а реальность выглядит совершенно другой - бессонные ночи, ограничения, плач ребенка, изменившиеся взаимоотношения между женщиной и мужчиной (прежде в этих отношениях было только 2 персонажа, а теперь стало 3, причем один из них постоянно нуждается во внимании).

В итоге женщина, вместо того, чтобы получать счастье от процесса, фокусируется на своих нереализованных ожиданиях и, как результат, возникает потребность в компенсации. Но это случается, только если мы выбираем для себя состояние жертвы. Если же мы обозначим новые границы свободы, сказав себе: «У меня были одни границы свободы, а теперь они другие», то это будет свобода в новых условиях.

Для того чтобы получать удовольствие от процесса, нужно исходить из тех плюсов, которые мы получаем в новых условиях, и по максимуму сохранять плюсы из прошлой жизни. Вы любили ходить в кино, писать статьи, вышивать? Так не лишайте себя этого. А к ограничениям отнеситесь философски: посмотрите на мир глазами ребенка - что вы могли бы открыть ему? Путешествуйте, смотрите на мир вместе с ним и для него, ведь ребенок - не приложение и обуза, а часть процесса. И если мыслить категориями свободы вместе с ребенком, то её рамки расширятся и компенсация не понадобится. У вас ничего не забрали, вам просто дали другое.

Но если ощущение несвободы не покидает – проверьте камертоном свой лексикон: у многих мам есть привычка «встраиваться» в ребенка, которая выражается в «мы поели, мы покакали». Это «встраивание» провоцирует ощущение несвободы. И тут важно сознательно отстраиваться от ребенка, а работаете ли вы при этом, путешествуете или ведете светскую жизнь - это ваш выбор.»

0
0
36
КОММЕНТАРИИ0
ПОХОЖИЕ МАТЕРИАЛЫ